Миру — мира. Мëда — всем усатым, чтобы моментально пробрало. Крыша трепыхается над садом — птица-деревянное крыло. Греется на камне огневая поскакушка, чëрт её дери. Что-то зреет, что-то догнивает, что-то — дом с Петровичем внутри. Соблюдая тихую законность, голова склоняется ко сну. Взгляд через немытую оконность визуализирует весну. В подполе соленья или брага для гостей. Без повода — ни-ни. Спит Петрович. Спит его собака. Спит газета "Сельские огни".

Лешим — лéса. Водяным — болота. Архаичной нечисти — зело. Вот оно, родимое село-то. Что же ты, село, невеселó? Где у нас тут календарь событий? Радость есть основа бытия. Космонавт Петрович на орбите: открывайте космос. Это я. Что до смерти — не встречали оной. Встретим — разберёмся, не канючь. Тоже вон Петрович, но зелëный, щупальцем нащупывает ключ: надо поискать в бродильном чане. Потерял? Трагедия, кошмар. И летит с фонариком сельчанин, словно не Петрович, а комар, освещая чëрные кварталы. Возвращаясь к первым петухам. Полностью довольный, не усталый, так, слегка прошëлся по верхам.

К чаю — сушки, пряники, баранки. Во вселенной — покати шаром. На Сатурне сохнут самобранки. Спит зазеленевший космодром. Яблони, похожие на энтов. Ранние и поздние сорта. Мир спасёт Петрович. Сто процентов, потому что дома — красота. Дома — банник ходит полководцем перед стайкой окающих Дрём.

Бог Петрович машет над колодцем солнечным старинным фонарём.

Резнвя Свирель