Не сказка, не сон, не придуманный бред.

Освенцим за дверью обитой.

В квартире, заросшей дерьмом алкашей,

Девчушка страдала избита.

Слюнявая мать наравне с мужиком

Бухает от ночи до ночи.

Тропинка из грязи ведёт в туалет,

Забрызганный ссакой и прочим.

Уже тараканы ушли насовсем,

И крысы снуют по кроватям,

Еды и одежды давно уже нет,

Какие там юбочки, платья.

Любимая мама уснула лицом

В тарелке с кусочком колбаски,

Налились отёкшие ноги свинцом,

Неведомы радость и ласки.

Опять и опять собутыльник её

Насилует девочку эту,

Она же не может сказать ничего,

В надежде надыбать котлету.

Заблёванный пол, невозможно пройти,

Она его снова и снова

Намоет, почистит, чтоб можно идти

За водкой, не молвя ни слова.

Прадедушкин свитер, чужие чулки,

На улице найдена куртка.

Ни майки, ни трусиков попросту нет,

Валяются всюду окурки.

Висит в коридоре повешеный кот,

Он ластился к ней и мурлыкал,

Но страшный мужик уничтожил его,

При этом ужасно хихикал.

За мамочку испепеляющий стыд

Пред классом в незнающей школе,

И хочется броситься плакать навзрыд

Без сил от борьбы с алкоголем.

Уехать, уйти, безвозвратно пропасть,

На атомы просто распасться,

Не зная, как выдержать эту напасть,

Девчушка решила расстаться.

Бутылки, бумагу, чернеющий лом

Сдавала и снова сдавала,

Закончила школу, обычный диплом

Старалась потом получала.

Сбежала. О боже, свобода и свет,

Исчезла из лютого дома,

Никто не подскажет, ни взгляд, ни совет,

Как жить без родного содома.

Обманет один, облапошит другой,

Старается эта девчушка.

Сценария нет, да и город чужой,

Нашлась проститутка подружка.

Снимают квартиру, пытаются жить,

Но снова содом и гоморра.

Приходят "друзья", чтобы в рот положить

Во тьме без картин коридора.

Судьба непростая, но девушка вновь

Старается вырваться в люди,

Колени и локти царапая в кровь,

Не видевши счастья на блюде.